Мое первое убийство - Страница 50

— Мне необходимо получить от Сиркку Халонен помощь в расследовании. Она вернется примерно через час.

Сиркку отправилась переодеваться и отмечать время на рабочей карточке. Интересно, с нее вычтут зарплату за время допроса? Видимо, я совсем дурочка, раз беспокоюсь о таких вещах. Мы с Сиркку отправились к машине. Когда она увидела Тимо, ее лицо стало совершенно зеленым, краше в гроб кладут. Я попросила Койву сесть вместе с Тимо на заднее сиденье, а Сиркку посадила вперед. Я видела, как она тщетно пыталась унять дрожь в руках. Можно было ничего не спрашивать. Ее поведение говорило само за себя.

Она немного успокоилась, только когда Тимо взял ее за руку. Мы вошли в кабинет, Койву принес всем чаю, мне кофе. Как мы и договорились, он сегодня был за официанта. Достал из шкафа бутылку самогона и жестом пригласил всех к столу.

— Эта бутылка вам знакома? Или будете пробовать ее содержимое? — Тимо с Сиркку переглянулись, затем Тимо медленно произнес:

— Знакома. — Теперь и его лицо было того же оттенка, что и у Сиркку.

— А что внутри? Полагаю, вы знаете, что это за жидкость?

— Самогон, — с трудом произнес он.

— А кто варил самогон? Эта бутылка вместе с десятком других таких же была найдена в квартире Юкки. Но мы не обнаружили у него самогонный аппарат. И на даче не нашли. Вы же понимаете, мне не сложно получить разрешение на обыск в ваших квартирах.

— Но они не… — быстро начала Сиркку, но затем быстро оборвала фразу, когда Тимо сильно сжал ей руку.

— Что — не? Аппарат не собран? На бутылках нашли ваши отпечатки пальцев, — быстро соврала я. Но я не сомневалась, что на бутылках на чердаке у Юкки есть отпечатки пальцев Сиркку и Тимо. Мой трюк удался, и Сиркку испуганно произнесла:

— Там нет моих отпечатков, это Тимо запечатывал бутылки.

— Дура! — выдохнул Тимо, отбросив руку Сиркку. Я даже закусила губу, чтобы не рассмеяться, настолько это напоминало сцену в «мыльной опере». Яркий макияж Сиркку выглядел смешно в полицейском участке, а Тимо был похож на фермера, которого проверяющий застиг у самогонного аппарата.

— А где варили самогон? — Я обратилась к Сиркку, но Тимо, видимо, решил взять инициативу в свои руки. И тихо, медленно заговорил, взвешивая каждое слово:

— Мы у себя в Мууриала варим самогон уже десятки лет. Этим начал заниматься мой дед еще во время «сухого закона», затем продолжили родители. Я иногда приносил бутылку-другую на разные вечеринки хора. А однажды Юкка спросил меня, могу ли я достать для него еще самогона, сказал, что готов заплатить. Я поговорил с отцом, он был категорически против. У нас в Мууриала никогда не варили самогон на продажу, исключительно для собственных нужд. Конечно, мне стало досадно, ведь, по расчетам Юкки, на нем можно было наваривать до двухсот процентов, у нас же было собственное, а значит, почти бесплатное зерно. Кажется, Юкка хотел продавать самогон коллегам по работе. И я начал думать, можно ли соорудить аппарат где-то в городских условиях. Но это казалось сложно. А однажды на какой-то вечеринке, я тогда уже общался с Сиркку, он еще раз завел речь на эту тему.

— Юкка мог любого подбить на то, что хотел сам, — вдруг произнесла Сиркку, и Тимо снова взял ее за руку.

— Да, Юкка и Сиркку уговаривал. И она обещала помочь мне собрать самогонный аппарат, ведь она химик. Так мы сварили первые пятьдесят литров самогона, половину оставили себе, половину отдали Юкке. И по-моему, у нас неплохо получилось, — произнес Тимо, обращаясь к Койву. В его голосе звучала профессиональная гордость.

— А что было потом? — быстро спросила я, несколько смущенная тем, что они пытаются перевести беседу в русло «мужского» разговора.

— А затем мы сварили вторую партию к весеннему празднику хора, третья партия была готова пару недель назад. Последняя партия получилась самая большая по объему, ведь у нас все уже было отлажено.

— А где вы брали бутылки? Они все одинаковые.

— Большая часть — это старые бутылки из Мууриала, часть откуда-то принес Юкка.

— А кто придумал добавлять туда специи и травы?

— Юкка. Я однажды рассказал ему, что когда-то давно мы добавляли в самогон различные пряности, и он предложил тоже класть туда анис. Это вроде бы придает напитку изысканный вкус.

— И часть самогона вы продавали Юкке, так?

— Да… — Тимо смутился. — Мне казалось странным, что он требует от нас все больше и больше. Я не хотел, чтобы он его кому попало продавал. Ведь варить самогон для себя — не преступление, — сказал он в свою защиту. — Это многие делают. А Юкке все было мало. Он нам не рассказывал, кому его сбывает.

— Он вам давал предоплату?

— Да… Вот только в этот раз… — Тимо внезапно замолчал, и Сиркку снова уставилась на него испуганными глазами.

— Продолжай, — произнесла я, пытаясь придать своему голосу начальственную важность. Мне казалась странной манера речи Тимо, который был родом из Восточной Финляндии — там болтают быстро и неразборчиво, а он говорил медленно и взвешенно.

— А потом Юкка позвонил в четверг вечером, — снова нервно заговорила Сиркку, — и сказал, что ему срочно нужны все наши запасы. Еще он сказал, что у него нет денег заплатить за все сразу, но он сможет вернуть деньги в субботу в Вуосаари, когда все продаст. Он приехал на машине и сказал, что готов сейчас же все продать, что у него есть покупатель.

— Но после его смерти весь алкоголь обнаружили у него дома, значит, он его не продал и не заплатил вам, — констатировала я. — Вы пытались выяснить у него, в чем дело?